Еще будучи шкетом, учащимся в младших классах, Дима каждые летние каникулы очень ждал начала учебного года: школа была единственным поводом подолгу уходить из дому, не рискуя получить при этом порцию новых синяков и криков от любящей мамаши, уж не говоря о том, что была возможность сорвать всю кипящую внутри злость на невезучих сверстниках. Вот так и получилось, что пока все дети жаловались богу на столь быстрое окончания лета, он, наверное, единственный желал обратного.
При переводе в Софью эта вся хрень быстро вылетела из его башки, конечно, и он, как и все, начал ненавидеть школу и неизбежное для них всех 1-ое сентября.
Сейчас, пока господь продолжал ссать на него своей божьей струей со своих, сука, небес, а где-то за углом в последний раз проехала полицейская машина с мигалкой, эти воспоминания уже кажутся чем-то далеким, недосягаемым.
Пустым.
Краденая куртка, как и все остальное под ней, промокли до последней блядской нитки, в дырявых башмаках уже было по небольшому пруду, что звучно хлюпали при каждом шаге, а сам Дима беспрестанно дрожал от сучьего холода. Как же он раньше перед самим собой храбрился, когда думал, что вот сбежит из приюта и начнет жить своей вольной жизнью, не имея никаких проблем позаботиться о самом себе вне, уже ставших родными, стен.
Какой же он все таки долбоеб.
Теперь, когда он сбежал из дурки, вернуться в Софью уже не мог, иначе его сдадут обратно, потому и идти ему уже было некуда и не к кому. Дебильный был поступок, как и любой другой, что он совершал в своей жизни. И причины такие же дебил-...
.̵.҉.̶т҈е̶л̸о̷ н̷а̵ш̴л҉и̴ в̴ р̶е҈к̴е̷.̵ П̵р̵и̴б̸л̸и̵з̷и̷т̵е̶л҈ь̶н̸о҉е҈ в̶р̴е̶м̴я̵ с̷м҈е̴р҉т҈и̵ с̶о̸в̴п҈а̸д̴а҉е҉т̷ с̴ д̶а̶т҉о̷й̴ п̶р҉о̷п̴а҈ж̷и̸.̸ М̴н̵е̷ о̷ч̶е̸н̷ь҉ ж̴а̶л҈ь̶,҈ Д̶и̸м̸а̸.̶
Вспоминая об этом, хочется кричать, выть во всю свою глотку, бить без остановки землю, пока он сам не утонет в этом бездонном дерьме из собственной бессильной ярости и чувства горечи, жгучего куда сильнее ожога.
Но вместо того, чтобы тонуть, он, сжав зубы до скрипа, поднимает голову.
И видит старое и обветшалое здание завода, заброшенного, наверное, еще во временна Совка.
Место его сегодняшнего ночлега.
Он не выбирает первый этаж, потому что там будет до него быстрее всего добраться набредшим чужакам, и не поднимается на третий, так как если прыгать оттуда, то можно было переломать себе все ноги к херам. Второй подходил больше всего - в конце концов, ему уже пригодилось падать с такой высоты. Вместе с другим уебком, с которым он выбросился тогда из открытого окна. Переживет и в этот раз.
Вместо матраса или хотя бы куска картона, у него была лишь эта мокрая куртка, которую он набросил на засранный осколками стекла и другим говном пол. Он бы еще поискал чего среди куч мусора, металла и упавших где-то стальных балок, но сил беспокоить призрак коммунизма уже совсем не было.
Его самого так же пережевали и выжали, не оставив совсем ничего.
Но, как и каждый раз, ему нужно просто поспать и на следующее утро проминающая тяжесть жизни станет на столь незначительную капельку легче.
Ты сильнее многих тут, Дим.
И этого всегда достаточно, чтобы продолжить идти вперед.
Сквозь дрожь и боль он закрывает глаза, в надежде урвать несколько часов сна.
И тут же открывает их, когда слышит скрежет метала под чужой подошвой.
Резко поднявшись на ноги, он тут же хватает обломленный кусок какой-то ржавой трубы, а после выходит на лестницу. Виднеется чья-то тень.
- А НУ СВАЛИЛ ОТСЮДА, УЕБОК! - Дима всегда умел налаживать контакт с другими людьми.
Тень исчезает.
Чтобы зашагать в коридоре за спиной Ожога. Вместе с парочкой друзей.
Ну конечно, ебать их в рот, здесь было несколько лестниц.
Копытов оборачивается и видит ребят, может, немногим большим его по возрасту. Все как один грязнее его самого и в какой-то рвани, вместо нормальной одежды. И со взглядом таким диким, какой он видел только в собственном отражении. И в отличие от всяких городских мажоров и обычных падальщиков из Софьи, выебываться перед дракой они не собирались - было уже видно по глазам.
Что же, это будет интересно.
***
Нихуя это не было интересно, лишь пиздецки больно.
Димка так-то ни разу не пересекался с местными беспризорниками. Повода сюда ходить у него не было, да и очередную драку он без их помощи мог найти. Может поэтому он немного переоценил свои силы.
Многие могут назваться ебнутыми на всю голову, но мало кто из таких людей понимают истину этих слов. Даже среди бешеных зверей, коих кличут подростками, найдутся только единицы тех, кто с полным осознанием со всей дури были бы готовы ударить железной трубой по виску другого человека с явным намерением убить. Как и пытаться выколоть глаза, как и зарядить кирпичом в темечко, как и пытаться задушить железной проволокой или вообще голыми руками. Не бухими и не улетевшими нахуй на луну от таблеток Карпова или еще чего, а трезвыми и в абсолютной ясности ума.
Все выше перечисленное Дима мог бы сделать будучи пьяным от одного своего гнева, отчего считал себя каким-то особенным, в отличие от остального отребья.
Однако, как сказал бы Шмара, произошел реалити чек.
Что бы это, блять, не значило.
Сперва прилетело нехило так в затылок, что он чуть не грохнулся в темноту прямо там. Потом, пока он отвлекся, зарядили в пах - ощущение словами не передать, надо испытать самому. К счастью, у Ожога это уже не в первый раз, так что он отошел довольно быстро. Как раз для того, чтобы кто-то тыкнул в глаз, причем так сильно, что его было больно открывать, а из-под закрытого века текла, видимо, кровь.
Вы не подумаете, это не было избиением в одну калитку, он и сам неплохо отвечал, у одного из этих мудаков даже что-то хрустнуло в ноге, когда он со всей дури по ней ебнул.
Но вот только из окна в этот раз он вылетел совершенно один, обратно в дождь и слякоть.
Из легких выходит сиплый протяжный выдох переходящий в рык. Выплюнув шмат попавшей в рот грязи, он еле приподнимается на локтях, а потом переворачивается на спину, подставляя лицо все не перестающему тарабанить ливню.
И в оконном проеме в темноте вроде бы виднеется чья-то фигура.
Фигура, что собиралась прыгать прямо на Ожога.
И правда ебнутые.
Он успевает перекатиться в самую последнюю секунду, прямо перед тем, как рваные кроссовки оставляют четкий след на мокрой земле. Дима пытается еще подняться, отбиться как-нибудь, но, как только остальные тоже выбежали наружу, он мог только сжаться в клубок и выставить руки перед лицом.
Словно беззащитный ребенок, которого вновь избивает пьяная мать.
И это злит, но вот как бы он не бесился, это не поможет. Не в этот раз.
Кажется, в руках у одного из них сверкнула в руках сталь. Нож - не для бумаги, которым запугивают всякие сосунки беззащитных святых девчонок, а настоящий. И с него уже капала Димкина кровь.
Копытов издает ещё один животный рев так, словно это последний в его жизни. Но вдруг того, у которого был нож, останавливает другой, показывая куда-то в сторону.
Сквозь багровую и размытую пелену собственной крови и дождя он видит еще один силуэт, идущий неспешно прямо к ним.
Наверное так и выглядели ангелы смерти.
Отредактировано Ожог (2022-11-01 09:44:15)
- Подпись автора
No place for tonight
Guess I'll stay here and continue to fight
