— Я с тобой никуда не пойду, придурок, — первое и последнее, что говорит Мила перед тем, как пойти за Зайцевым.
По пути она как обычно ворчит себе под нос, пытается поддеть впереди идущего парня, но, судя по безучастным кивкам и ответам, ей никак не удаётся подступиться. Наверное, потому что ей не хотелось особо давить на бедолагу. Бедолагу, потому что она прекрасно понимала каково нормальным людям в Софье. Коляша сперва казался ей хорошеньким. Она даже думала, что наконец появился человек, с которым ей найдётся о чём поговорить. Человек, с которым она будет даже милее, чем с остальными. Ну, то есть будет относиться как именно что к человеку.
А потом Коля открыл свой рот. И оказался самым душным и нудным человеком на всей Земле. Конец розовым мечтам, светлым надеждам и милой Миле.
Однако частица уважения и солидарности к нему осталась. Так уж и быть. Не будет она его чересчур сильно кошмарить. Так, повыделывается, чтобы не дать Коленьке почувствовать себя хозяином положения, рыцарем за добро и справедливость, одерживающим победу над злой и противной Черновой.

Раздражает.

К слову, а по какому поводу он вообще куда-то её тащит? Ещё и в пустой класс, от которого у него есть ключи. Неужели…
Мила хмыкает и, проходя в класс, будто случайно рукой откидывает длинные волосы назад.  Те пренепременно проходят легкой щекоткой по лицу законопослушного школьника, оставляя за собой легкий запах шампуня. Конечно же, не того, что стоял в общей душевой. К тому грязно даже притрагиваться, не то что пользоваться.
— Ну и? — пропуская мимо ушей извинение (прямо как он пропускал её подколки!), Мила садится прямо на парту, за которой сидел Николай. Закидывает ногу на ногу, делает совершенно незаинтересованный вид и смотрит куда-то в сторону. Белый летний сарафанчик, который надела сегодня девушка, был достаточно скромным, но всё же приоткрывал коленки и даже чуть-чуть повыше. Всё ещё в пределах скромного и, увы, неинтересного. — Кого? — Чернова сердится. Самую малость. Зачем ей знать каждого придурка? А потом до неё доходит.
Мила расплывается в самодовольной улыбке и наконец обращает свой взгляд (прям сверху вниз!) на Коленьку, всего такого правильного и порядочного. Как мило! Он решил защитить несчастную девочку! Несчастную криворукую девочку, мямлящую свои паршивые извинения. Нечастную ничтожную девочку, размазывающую по своему лицу сопли и слюни во время рыданий. Ах, какая жалость. Несчастная девочка не может постоять за себя, поэтому жалуется на свою проблему тому, кого в любое время избегала бы.
— Как благородно с твоей стороны, — с фальшивым восхищением произносит Мила, не сводя глаз с Зайцева. — Помочь тому, кто попал в беду. Ты прямо рыцарь из сказки, — только без коня и без доспехов. Медленно, словно хищник (ах, какая жалость, что Чернова не Волкова или даже не Лисицына!), Мила наклоняется к Коле.
— А почему я должна знать? — шепчет она в каких-то жалких сантиметрах от Колиного лица. Жалких сантиметрах, когда можно снова учуять запах шампуня, а вместе с ним – аромат духов Милы – что-то ягодное, легкое. — Неужели Алёнушка нажаловалась именно на меня? — девушка подаётся чуть вперёд, и тихие слова произносятся уже на ухо парня.
А затем…
Мила возвращается в исходную позицию и скучающе изучает ногти на руках (не помешало бы подпилить).
— Тебе типа на каждого пальцем укажи, и ты пойдёшь разбираться кто кого тронул?

Подпись автора

I'm not that nice
I'm mean and I'm evil
Don't call me nice
I'm gonna eat your heart out

Стоит только упомянуть Коле резанные запястья, и Мила удивленно поднимает брови, а в глазах её… нет, не испуг. Не страх, не ужас и не паника. Возможно, это… растерянность? Непонимание произошедшего и сказанного?
Прикинув, что внешний вид может вызвать лишнее подозрение, Мила (как она считает) возвращает контроль над собой. И если на лице покоилась всё та же лукавая улыбка (возможно, более поджатая и неровная), то ладони как-то чересчур быстро меняли своё положение для того, чтоб можно было нормально рассмотреть ногти и каждый мелкий недочёт, касающийся их.
Нет, Миле доставляли удовольствие её крошечные шалости. Доставляло удовольствие смотреть на то, как страдают те, кто посмел её обидеть. Это не издевательство, это всего лишь месть, жизненный урок, что пойдёт только на пользу. Вред несёт он лишь тем, кто не понял смысла и не сделал выводов.
Как Алёна.
Да, точно. Скворцова натворила дел, Чернова преподала ей урок. Что сделала Мила? Всего лишь пустила пару безобидных слухов, которые как зажженная бумажка должны были быстро разгореться и так же быстро потухнуть. Эта дурёха не из тех, кого бы гнобили до конца (школьных) дней. Пара недель и перекинулись бы на другую жертву. Просто получилось немного не по плану. Почему?
Нога Милы легонько покачивается, а сама девушка подпирает подбородок кулачком, лениво поглядывая на Зайцева, что всё ещё сидел на своём дурацком стуле за партой.
Улыбки уже не было. Как и какого-либо намёка на страх, наоборот, скучающе-задумчивое выражение лица.
Возвращаемся к вопросу. Почему?
Легкотня. Потому что Алёнушка поддалась, сломалась и не нашла способа лучше, чем взять и порезать запястья, призывая этим наитупейшим ритуалом душную нечисть.
Ах да, как же легко поднять лапки к верху и сдохнуть, нежели дать отпор и бросить вызов. И это раздражало Чернову больше всего. Даже больше разговора с Николя.
— Ок, — только и произносит Мила на супергероическую угрозу, предназначенную для главной злодейки.
Можно сказать спасибо Николаю за повод немного поразмыслить и проанализировать чувства, а ещё за быстро бьющееся сердечко в определенный момент, но, увы, на этом все благодарности заканчивались.   
— Ну я это была, что дальше? Прекратить распускать лживые слухи? Ок, — и тут Мила сразу же добавляет испуганное «ой», прикрывая рот ладошкой. Будто она что-то неожиданно вспомнила. — Точно. Я уже прекратила. Ещё в первый день что-то сказала паре ребят и забыла об этом всём, — несчастное выражение лица состроить очень легко, как и догадаться, что это всего лишь маска и звучащий голос – намеренно плохая игра. — Бли-ин, вот засада. Если я скажу, что такого не было, то это избавит Алёночку от одной проблемы, но… но что ты будешь делать с другими слухами? — Мила вздыхает, разводит руки и качает головой. — За них я уже не ответственна, и они не под моим контролем. Будет сложно найти тех, кто перехватил эстафету.

Ещё один тяжелый вздох, наполненный мнимой печалью. Мила прикладывает указательный палец к губам и смотрит всё так же на Коленьку.
— Покажете пальцем на меня? Как мило. Оборванцы и их лидер скажут полиции, что виновата школьница из хорошей и обеспеченной семьи. Порядочная хорошистка, кроткая при старших, оказывающая им всё своё уважение, — Черновой хочется ещё раз наклониться к Зайцеву, но она этого не делает, как и любого другого дополнительного действия, что могло бы придать её мыслям вслух особый штрих. — Нет-нет, они никак не могли устроить заговор с целью избавиться от милой девчушки – надоевшей игрушки для издевательств. Что? Порезы на одной из девочек, выдвинувшей обвинения? Хм-м, нет, она же никак не могла страдать от тех, кто с ней на одной стороне...? Конечно! У неё появился шанс на избавление от статуса жертвы, и она им воспользовалась.

Мила тихонько хлопнула в ладошки, подводя итог.
Ей самой не очень верилось в то, что всё могло сработать по сказочному сценарию. В любом случае, ещё ничего не произошло. И, возможно, не произойдёт. А если…
Но размышление прерывает чужая ладонь на её собственной (ладони).  В Милкиных глазах промелькивает холодный огонёк, а ладошка тут же выскальзывает из чужой (ладошки). Как если коснуться чего-то неприятного. Мерзкого, отвратительного. Как если испытать от этого одно сплошное «фу».
Как если ощутить на мгновение тепло чужой руки.
Девушка потирает свои ладони, то ли разминая их, то ли стирая следы чужого прикосновения.   
— Я сама не верю в сказанный только что бред. И если всё пойдёт печально, то кто знает, Коля, может резать запястья буду уже я? — на всякий случай Мила руки убирает. — Совесть тогда, наверное, вообще никого мучить не будет, ага? Ну не Алёнку же с остальными балбесами. И точно не тебя. Ты же, вон, будешь рад победе стороны добра и торжеству справедливости.

Подпись автора

I'm not that nice
I'm mean and I'm evil
Don't call me nice
I'm gonna eat your heart out

Жалкие попытки надавить всё то человеческое, что Мила усердно прячет.  Стоит только дать повод (слабину) и этим все будут непременно пользоваться.  Знать, что душонку неприступной и бесчувственной девушки можно сковырнуть и надавить на нужные места.
Было бы Миле всё равно на чужую смерть? Естественно, нет. Естественно, потому что она была в этом замешана. Естественно и потому, что Чернова всё ещё остаётся человеком.
– С чего мне не должно быть всё равно на смерти неудачников? 
Признается ли Мила в этом Коленьке? Ни за что. Почему? Потому что смотри первый абзац.
–  Если они не могут пережить маленькую школьную травлю, то как они будут существовать дальше?
Похоже, Коля устаёт от бесполезного разговора. Что?  Быть героем не так легко, как казалось? Мила в который раз не может сдержать лукавую улыбку, означающую то, что зачинавшийся внутренний конфликт с муками совести отложен. Так уж и быть, девушка не будет сейчас тыкать в это, но внутренне она действительно торжествует.
Нет смысла издеваться над мальчиком дальше.
Чернова легко спрыгивает с парты и медленно, мурлыкая что-то себе под нос, проходит дальше по ряду в направлении учительского стола.
Видишь? Ты полностью потерял мой интерес.
— Всё? Аргументы закончились?— будничным тоном спрашивает она.  Будто только что они обсуждали мелкие школьные дела, а не судьбу травмированной девочки. – Или…
А потом Коля снова открывает рот и говорит то, от чего Мила тут же заводится. Плотно сжимает губы, хмурится, поднимает голову и смотрит тяжелым, полным отвращения взглядом на того, кто посмел просить о несусветной чуши.
Извиниться?
Если бы Зайцев и дальше умолял, Мила может и подумала бы. Чисто из жалости к тому, кто из кожи вон лез ради полной бессмыслицы.
Прилюдно?
Чернова была готова бросить в идиота за партой лежащий на столе учебник, если не вернуться на место и не только на словах показать всю абсурдность творящегося беспредела.
Но она не из тех, кто будет опускать до рукоприкладства.
– Я отказываюсь.
Однако стоит признать – Коляша её вывел.  Пусть и ненадолго. Нет, спаситель всех жалких может испытывать несказанное удовольствие, но длиться это будет недолго. Прощай, минутное торжество. Жаль, ты не успел это заснять.
–  Ты полный придурок, если думаешь, что я так и поступлю.
Миле трудно унять нарастающий гнев, прежде чем взять себя в руки. И это прекрасно заметно со стороны. Чернова закрывает глаза, вздыхает и снова нацепляет улыбку (оскал). Она продолжает смотреть на Коленьку, только в глазах  её появились озорные огоньки.
– Хотя если ты встанешь на колени передо мной и ещё раз попросишь, я подумаю. Чего это тебе стоит ради благого дела? Для дополнительных очков можешь и туфли поцеловать.

Отредактировано Мила (2025-04-12 23:29:43)

Подпись автора

I'm not that nice
I'm mean and I'm evil
Don't call me nice
I'm gonna eat your heart out

Когда Коля встаёт со своего места, Мила сама за собой не замечая отступает назад, пока не сталкивается спиной со школьной доской. Девушка понимает, что никто её бить не будет и вреда не причинит (только не этот душный тип), но ощущения подсказывали, что происходит что-то совсем не то. Впрочем, Мила не из тех, кто сбежит от опасности и не из тех, кто будет просить о пощаде. Это и отличало её от Алёны или как там ту дуру звали.
Она не сводит глаз с Николая. Даже когда он реально становится на колени. Сумасшедший. Как же тошно. Как же мерзко. С этого можно было бы вдоволь посмеяться, но в душе только отвращение к тому, кто унижает себя.
Какой же он…
– Жалкий, – заканчивает свою мысль Мила вслух. Всё веселье испорчено. Не охота глумиться, Коля сам прекрасно справляется.
Чернова даже пропускает искрометную шутку мимо ушей, но лишь потому что в голове  застряла картинка того, как она ногой раз за радом давит на Коляшкину  голову, заставляя того целовать уже не её ножки, а грязный пол. Топ. Топ. Топ. Пока не выйдет  вся дурь.
Мила сжимает кулачки, снова вздыхает носом , пытаясь привести  себя  в спокойствие.
Идиотский Николай. Идиотская Алёна. Идиотские остальные. Идиотская просьба. Идиотское извинение. Идиотское всё.
— Я сказала, что только подумаю, а не извинюсь, – холодно бросает Мила, продолжая смотреть на Зайцева сверху вниз. – Не забудь и перед остальными в ноги броситься, – уже с ноткой издёвки добавляет она.
И затем просто направляется в сторону выхода из класса, всё так же сдерживая порыв пнуть Колю.
На пороге она задерживается.
—  Чтоб ты не думал, что зря унижался, — а ведь реально зря. Вероятность прислушаться к чужим словам была равна нулю. Извиняться за то, что другие продолжили распускать по очереди слухи - это не её забота. Теперь нет. И не важно, что делал бы Зайцев – стоял бы на коленях или на голове. Так Мила уверяла себя. – Скажу кое-что, – девушка не оборачивается, выдерживает небольшую паузу. – Я думала, что хотя бы ты нормальный. Такой же, как и я.  Понимай как знаешь, – она сама не понимала до конца, где была эта нормальность. В нормальном прошлом до "Софьи"?  В нормальной семье?  В нормальном чём? Она совершенно не знала Колю, но уже успела сделать выводы, основываясь на тех мелочах, что были известны всем. – Заканчивай заниматься этой своей… Что это вообще? Игра? Придурь? Короче, всё, хватит – в итоге она всё равно оборачивается с недовольным лицом. – Ты типа мультиков обсмотрелся или "Час суда"? Думал, типа всё будет как в нашем мирке? Будешь грозить пальчиком хулиганам, и они побегут раскаиваться? – морщит нос, снова медленно закипает, хотя это её тоже не касается. Ей по барабану. В самом-то деле. – Ради чего ты унижаешься!? – ну вот, позволила эмоциям коснуться голоса.  – Если будешь продолжать, то уже не сам будешь на колени становиться, а тебя тут начнут ставить. И затем далеко не нотации читать. Как ты мог заметить, местное быдло язык адекватов плохо воспринимает, – и с каждым днём ей казалось, что её собственная адекватность тоже куда-то исчезает. Но нет, она ни за что не опустится до остальных. И ни за что не станет такой же как Коля.  Она теперь из нового принципа не будет делать так, как он просил.
– Меня уже тошнит даже от одного твоего вида.

Подпись автора

I'm not that nice
I'm mean and I'm evil
Don't call me nice
I'm gonna eat your heart out