Если за все это утро и было хоть одно удачное решение, то связано оно было с выбором музыки. То ли интуиция, то ли какое-то божество помогло с выбором, но ритмичные звуковые волны, льющиеся из наушников, протащили человека с собакой через весь путь с завидной быстротой. Кажется, они даже ни разу не замедлились. Ни разу не остановились. Когда же в голове Николая начало щелкать что-то по поводу приближения к месту встречи, а впереди показалась немного знакомая женщина, но в незнакомом образе, вернулось и ощущение, связанное с резким забегом.
Немного боли. Немного сбившегося дыхания. Немного неправильности, просачивающейся вместе с замедлением ритма. И к тому моменту, как оба - и  хозяин, и питомец - пересекают ту черту, за которой автоматически  начинается фаза приветствия и диалога, бьющееся сердце начинает заставлять голос слегка подрагивать.
Но он останавливается. Выдыхает. И делает короткий кивок, попутно выдавливая из себя то стандартное, что обычно говорят люди друг другу в ранние часы:
- Доброе утро. - без улыбки, без какого-либо лишнего проявления эмоций. Положив ладони на пояс и еще раз вдохнув полной грудью воздух через ноздри. Позволяя себе плавно перейти из состояния "Бежим, теряя портки", в "Просто стоим, по крайней мере пока". Спокойствие, растекающееся по теле.

В Патрике же - черном комке энергичности - спокойствия не было. Стоило псу заметить, что хозяин остановился, морда его вопросительно уставилась сначала на Колю, потом на пока что неизвестную женщину, а потом.... А потом случилось страшное.
Патрику протянули руку. И остановились. О чем говорят люди, пес уже не слышал. Ему было все равно. Он понял, что это его шанс и, стоило Стрельцову только открыть рот, животное вывернулось и мастерски плюхнулось на землю, тут же переворачиваясь и поднимая вверх лапы. И смотря на Сашку таким взглядом, будто ей пытались передать какую-то команду.

- Можно- - только и успел начать Николай, но тут же бросил взгляд на животное, явно требующее почесать ему пузо и, со вздохом, опустился на корточки - Конечно, можно. Он достаточно дружелюбный, и я вообще не уверен, что он "умеет" кусать. -
Тень улыбки. Или ухмылки? Чуть оттянутый в сторону уголок, тут же возвращенный обратно на место, стоило Николаю протянуть руку к питомцу и, скрючив пальцы, пару раз поскрести по мохнатой поверхности, так любезно предоставляемой чернущим домашним животным. Действие было достаточно привычным, чтобы концентрироваться на нем не было необходимости, ибо в следующий же момент голова Коли повернулась уже от пса к Сашке, и с чуть более явной доброжелательностью, поинтересовалась:
- Как ваше самочувствие сегодня?

Стандартный вопрос. Что-то обыденное. Но внимательность, с которой в Закурдаеву упирался взгляд двух голубых глаз (и еще двух, но уже со стороны мохнатого, намекающихся, чтобы та тоже присоединялась к процессу почесывания), обыденной не была. Хотя, возможно, так только казалось.

Если бы в словах Стрельцова не было умысла, вероятно, он бы мог порадоваться. По сравнению с радостью Патрика, конечно, его радость была бы незаметной. Песель был на грани блаженства от такого количества внимания, вне зависимости от того, сколько этого внимания оказывалось до этого. Однако, ответ Закурдаевой заставил лишь кивнуть, а уголки губ чуть дернулись. Вместе с ними дернулось и что-то внутри, еле заметно, но осязаемо достаточно, чтобы Николай поймал себя на мысли. Простой, повторяемой раз за разом.

"Работаем с фактами, а не с ощущениями."

Вдохнул. Выдохнул. Распрямившись во весь рост следом, еще раз повторил эти слова про себя. Факты. Факты пока говорили о том, что рано что либо делать. Возможно, даже для страха было рановато, как и для каких-либо предположений, но это не отменяло мрачных отголосков где-то в задней части черепной коробки. Шепчущих что-то плохое, самое плохое, что может случиться. Что именно? Ну, кроме того, что Николай провалился и сделал ошибку? Это-то вряд ли, в конце концов, он действовал по протоколу. Письменное согласие, проговаривание симптомов, от слабости, до тошноты, головных болей и прочего. Обещание быть на связи, если симптомы станут сильными. И четкое понимание, что если их не будет, то это повод проследить за протеканием последствий. Если таковые будут.
В конце концов, возможно, просто возможно, ему выдали плацебо. Не то чтобы Коля был недоверчивым. Не то чтобы, пока Сашка разминалась, и пока он, медленно и отвлеченно, повторял разминку с ней, за компанию, повторяя утреннюю, не думал о том, что компания вполне может и врать. Не то чтобы. Но на лице врача явно читались размышления, которые подходили меньше для утренней пробежки, и больше для барной стойки и стакана виски.
Не то чтобы он пил.

Вот кому явно было хорошо в этот момент, так это Патрику. Тот, даже не смотря на то, что почесушки закончились, повел мордой, будто перепроверяя, что, да, действительно, всё. А потом резко перевернулся, мгновенно вставая на четыре лапы и, высунув язык, уставился сначала на Сашку, а потом на Николая. Размеренные движения, знакомые и запоминаемые - они давали псу понять, что, похоже, ему снова можно будет побегать. Возможно, даже в два раза больше, ведь человеков теперь было целых два. И это придавало черному комку восхищения еще больше радости. Читаемой в движениях хвоста - туда-сюда, туда-сюда - и в вываленном языке, с частым дыханием. Словно пес будто переспрашивал каждого из них:
"Уже бежим? Вот правда? Прямо сейчас, да?!"

- Куда-нибудь. - пространно отвечает Коля на вполне стандартный вопрос и, посмотрев куда-то в сторону, добавляет - Я еще изучаю окрестности, но здесь явно есть пара парков. Так что направился бы туда. -
"Туда" было сопровождено жестом, ведущим дальше по дорожке, где стояли двое с половиной.
На самом деле у него не было четкого понимания, что именно делать. По утрам никогда не было. Фактически, Николай просто выбегал из дома и двигался вперед, посматривая иногда на Патрика, что был рядом, и имел достаточно собачьих мозгов, чтобы не отставать. Иногда, когда подобный забег доходил до какой-то точки, где можно было бы передохнуть, доставалась какая-нибудь игрушка, будь то тарелка для бросания, или какой мячик. Но сегодня из подобного не было на руках ничего. И, вероятно, не на песеле хотел концентрироваться Стрельцов, ибо взгляд его довольно быстро упал обратно на Сашку.

Последовал кивок. В сторону.
- Готовы? - после чего Николай развернулся уже всем телом к уходящей вперед дорожке. Набрал полные легкие воздуха. Чуть согнул руки в локтях. И оттолкнулся, начиная двигаться вперед.
Не быстро. Это не было похоже на молниеносную попытку как можно быстрее оторваться от партнера по бегу, доказав свое превосходство, как человека, что уже давно этим занимается. Нет, скорее, это было даже медленнее, чем обычно. Неторопливо. Будто приглашение последовать, только со стороны выглядещее как бег, а на деле скорее напоминающее быстрый шаг.
Вероятно, все дело было как раз в локтях. И движении рук. Но видимости пока было достаточно. По крайней мере до момента, когда Сашка понесется вперед, сломя голову, но подобный сценарий в голове не помечался как "Наиболее вероятный".

Раз-два, раз-два. Расслабленно. Медленно. Слишком медленно, до неудобства. Но все же двигаясь вперед. Постепенно окружающие ощущения начинают накладываться на какую-то привычную канву. На что-то знакомое, хоть и немного иное из-за компании, но воспринимающееся как нормальность. Сокращение мышц, давление стопы, сопротивление воздуха. На какой-то миг Коля закрывает глаза - будто подтверждая, да, вот так и надо будет делать и дальше. Мгновение он слушает, что происходит, как происходит. Слышит шаги Закурдаевой, легкий топот Патрика. Замечает, как воздух заполняет легкие. И только на выдохе снова приподнимает веки.
Уголки губ чуть приподнимаются. Грудь расправляется, впуская еще один вдох, и опускается, привыкая к ритму. Повторяющиеся действия, приводящие к чему-то подходящему и знакомому. Будто узор на ковре, хоть и выглядящий хаотично, но обретающий последовательность, стоит взглянуть на него полностью. Шире. И это ощущение чего-то повторяющегося, действующего по правилам, заставляло Николая улыбаться.

Ровно до момента, пока узор не нарушился. Поначалу Стрельцов даже не понял, что именно пошло не так. Но в какой-то момент взгляд не уловил знакомую тень в правом нижнем углу обзора. В какой- то момен ритм шагов нарушился, и это были не его шаги. Мгновение, и упорядоченная кантата начала разваливаться по швам. Проходить сквозь пальцы, как песок.
В этот момент улыбки уже не было. Николай повернул голову. Патрика рядом не было. Повернул в другую - тоже. Не сбавляя темп, чувствуя, но осознавая в чем именно проблема. Ровно до одной вполне отчетливой точки.

"Гав."

Достаточно громкий, чтобы его заметить. Но не тот, который говорит "Берегись". Нет, так Патрик гавкал, когда ему что-то не нравилось, но с чем он еще не разобрался. Домашняя кошка, которая еще не шипит, но не поднимается с земли, а внимательно смотрит на пса. Крыса, оостановившаяся на мгновение. прежде чем нырнуть в дыру, ведущую в подвал. Мягкая игрушка, лежащая на диване, но очень похожая на какого-то зверька. Ни к чему из этого Сашка не относилась, конечно, но в данный момент именно перед ней стоял черный песель.
Вероятно, первая деталь, что напрягла Николая, было даже не состояние коллеги. А хвост, который уже не вилял. Улыбка сошла окончательно. Стрельцов остановился. Развернулся. Тут же перешел на бег, но теперь уже в противоположную сторону, не "от", а "к".

Кажется, с его губ срывается еле заметное "бл", но уверенности в том, что он это сказал, у врача не было. Что-то, правда, определенно сорвалось, судя по тому, что в момент, когда до Сашки оставалось пара шагов, Николай разве что не подхватил ту на руки.
Еще один "Гав". Тише, чем в прошлый раз. Мысленный ответ "Да знаю я, помолчи", который пес не мог считать никоим образом.
Позвоночник сгибается. Так, чтобы в лицо к Закурдаевой можно было заглянуть. На другой стороне тоннеля было лицо Николая, заменившее собачью морду, и на этот раз оно... Отличалось. Ненамного, но достаточно, чтобы заметить опущенные ниже брови и взгляд, пробивающийся сквозь стекла очков. Зрачки его глаз, суженые, двигались быстро, будто ища что-то. Что угодно. Но не находили. И спустя долгие несколько секунд, что-то изменилось и в его подходе.
Белобрысая голова повернулась в сторону, глаза теперь искали что-то, что могло сойти за горизонтальную поверхность, на которую можно присесть. И, похоже, нашли. Потому как, повернувшись образно, СТрельцов тут же выпалил:
- Опереться на меня сможете? - вопрос, брошенный будто бы в пустоту, но в котором явно был план. План доползти до ближайшей скамейки, что стояла поодаль. Расположиться на ней.

И больше не бегать сегодня.